oro et laboro

17.11.2014 в 12:02

Нет, я не безумец, мне и так хорошо(с) Репутация – это то, что о тебе знают другие. А честь – это то, что знаешь о себе ты сам.(с)

Расскажи про него, а?

URL

17.11.2014 в 13:32

Summerroush in Summershell

Что бы мы сделали, будь у нас мозги? (с)

*Айвен*, хорошо, вот.

1/3

URL

17.11.2014 в 13:34

Summerroush in Summershell

Что бы мы сделали, будь у нас мозги? (с)

2/3Ему было страшно. И стыдно. И мерзко. Он не понимал, как такое могло произойти. Выходит, он и есть самый настоящий еретик? Преступник против веры, людей и Альгриса? Да нет же! Он просто пытался защитить... кого?
Уже заполночь он пробрался в дом. Жюстин не спала, ждала его. Пыталась дознаться, что такое его тревожит. Он ничего не ответил тогда, только лег рядом, обнял и забылся долгожданным сном. Солнце было уже высоко, когда шестнадцатилетний Бенуа проснулся, держа в объятиях окоченевшее тело пятнадцатилетней Жюстин.
Никто не удивился - девочка через пару месяцев после свадьбы слегла да так и не оправилась, отец уже не скрываясь подыскивал младшему следующую жену...
Не дожидаясь похорон, Бенуа попросил у отца и деда позволения уйти из Ландрэ.. да хотя бы в Этрель. Счастья искать. Оставаться здесь и подвергать опасности всех, кого мог нечаянно коснуться, Бенуа не мог. Его отпустили - на пастбище его уже с легкостью заменяли сыновья старших братьев, а больше он пока ни к чему не пригодился.
По мере того, как Бенуа отдалялся от Ландрэ и приближался к Этрель, его перемещение все меньше напоминало паническое бегство и все больше - стремление к новой цели. Если, думал он, я уже еретик и грешен, то меня ждет Бездна и Огонь. Но если я сумею искупить свой грех, Огонь не сожжет меня, но очистит, как говорил брат Оноре. А как искупить грех, если не служением Альгрису и Аргенде, земле его? И если мои руки сами по себе оружие, сколько же врагов Аргенды я смогу уничтожить с настоящим оружием в этих руках! И, ободренный такими мыслями, он двинулся прямиком к казармам. Его направили к вербовщику, а тот, в свою очередь, захотел увидеть бумагу об успеваемости потенциального новобранца за подписью священнослужителя из Ландрэ, обучавшего Бенуа. Нужной бумаги у Бенуа при себе, конечно же, не было, и возвращаться за ней домой не хотелось по многим причинам. Спросив на всякий случай, точно ли нельзя обойтись как-нибудь без бумаги, и получив грубый, но предельно понятный отрицательный ответ, Бенуа потерял остатки надежды и отправился бесцельно бродить по крепости. Возвращение домой раньше чем через несколько (а лучше - несколько десятков) лет он даже не рассматривал как возможный вариант, но его прекрасный воздушный замок разрушился, едва подул легкий ветер, и нужно было строить новый, желательно из материала чуть более прочного.
Ноги сами вывели юношу к трактиру. Он не ел с рассвета, а солнце уже почти ушло за горизонт. Отец дал ему несколько монет на первое время, и Бенуа решил, что нет более подходящего места и времени, чтобы потратить часть из них.
В кабаке было людно, весело, и к полуночи у юного деревенского пастуха было уже двое закадычных друзей-шахтеров. Они и надоумили его идти работать в шахту. Работку, говорили они, не пыльной назвать затруднительно, но зато платят так, что будешь как овечий сыр в масле кататься. Бенуа и решил, мол, так тому и быть. И Аргенде польза - Камни все ж таки! - и самому не голодать. Да и вообще, любой настоящий мужчина мечтает стать либо военным, либо шахтером, был уверен он, когда новоиспеченные друзья тащили его к себе и укладывали на свободную койку.
С утра голова болела так, что сломалась кровать. Бенуа схватился за нее, чтобы не потерять равновесие, и слишком поздно заметил уже знакомое покалывание в пальцах. Ребята-шахтеры с соседней койки смеялись и шутили, мол, силен паренек-то, нам в шахту только таких и надо. Не заметили.
Сказано - сделано, устроился шахтером, копал, отбивал, грузил, снова копал... Мало-помалу Бенуа привык контролировать себя постоянно, чтобы его руки не убили еще кого-нибудь, но с того самого дня, когда погиб брат Гийом, в душе Бенуа постоянно жил темный липкий страх, отравлявший легким гнилостным запахом каждый день его жизни.
Он получил казенное жилье, недурное жалованье, каждую неделю ходил в церковь, только вот глаза на священнослужителей опасался поднимать. Стыдно.
Он почти убедил себя в том, что испытание духами, посланное ему Альгрисом и с треском проваленное самим Бенуа, закончилось, но не тут-то было. В день своего семнадцатилетия Бенуа, забравшись в пылу работы в самую глубь шахт, привычными уже движениями отбивал кайлом самоцвет от пустой породы, как вдруг перед его глазами пронеслось что-то маленькое и черное. Потом еще раз. И еще. Потом это что-то остановилось прямо на рукояти кирки и удивленно посмотрело прямо на Бенуа. От неожиданности рука у того дрогнула и вместо того, чтобы отсечь камень от камня, кирка отсекла плоть от плоти - безымянный и мизинец горячо простились с левой рукой и улетели в отбой искать лучшей доли.
Случайность? Конечно. Что с пацана возьмешь.
Только для Бенуа это не было случайностью. Он в общем-то не был даже против познакомиться с местными духами, он просто не ожидал. Оставшись в своей комнате в одиночестве, с уже перевязанной, но все еще дико болящей рукой, он за неимением меда налил в блюдце крепкой настойки авторства местного трактирщика и стал ждать. Этрельские духи не были похожи на духов из Ландрэ не только внешне. Они так же внимательно слушали его голос, так же набивались на ласки, но говорить, кажется, не могли, только попискивали, пофыркивали и тихонько урчали, когда им что-то не нравилось. Ну и выпить были не дураки, это да.
У Бенуа создалось впечатление, что им самим неудобно за его руку, жаль его и хочется как-то извиниться. От этого у него и вовсе прошла последняя обида - будучи еще совсем крохами племянники Бенуа примерно так же смотрели на него и ловили мягкими ладошками за пальцы после того, как он объяснял им, что кусаться плохо и больно.
С тех пор так и повелось: Бенуа духам когда спиртное, когда сладкое, и всегда - доброе слово, которое, как известно, и духу приятно, а духи Бенуа - где новое месторождение покажут, где путь покороче найдут. Спелись, в общем.
А тут еще прибежала одна из этрельских прачек, Прюданс, глаза по голубиному яйцу - перепугалась, увидев кровь на бинтах, прилетела спросить, не помочь ли чем. Сама тоненькая, светлая, на лице одни глаза и видать... В общем, через полгода дело шло к свадьбе. Бенуа и не думал никогда, что можно так любить женщину, а она тихо и ненавязчиво взяла и наполнила его жизнь таким светом и спокойствием, какие, наверное, только святым и были ведомы. Он больше не просыпался от ночных кошмаров, не боялся ни обнаружить себя, ни причинить вред другим - он знал, что навредить ей он просто не способен, знал, что сам умрет за миг до того, как смертоносная рука коснется его Прюданс, и знал, что этого не понадобится. В нем оставался только один страх - страх осквернить эту чистую деву, и наконец, после долгой борьбы с собой, он признался ей в том, в чем не признавался никому и никогда, и в чем пытался признаться лишь однажды, брату Гийому. Он рассказал ей все как было, без утайки, а она слушала, опустив глаза и не отнимая рук от его ладони. Она, выросшая при церкви, образец девичьей благости, не оттолкнула от себя погрязшего в грехе еретика, каким уже снова казался себе Бенуа. И на вопрос, готова ли она связать себя с еретиком и убийцей, она впервые подняла взгляд. И кивнула.
Когда, через два года после ухода, Бенуа вернулся в Ландрэ, привел с собой Прюданс и принес мешочек денег, скопленных специально для этого, его отец ни словом не упрекнул его в выборе профессии и с готовностью дал благословение на новый брак. Прюданс пришлась по душе даже самым сварливым членам семьи, и со свадьбой тянуть не стали. С ребенком, правда, снова не задалось, но Бенуа не терял надежды.
Он был счастлив, как никогда. Его жена была ему и женой, и другом, единственным другом, в котором он мог быть уверен даже больше, чем в себе самом. Он почти не прикладывал усилий, чтобы контролировать свои эмоции, потому что это было ему не нужно, он и так был спокоен, как земля, в недрах которой он работал, и - вот уже во второй раз - все могло бы быть хорошо.

URL

17.11.2014 в 13:35

Summerroush in Summershell

Что бы мы сделали, будь у нас мозги? (с)

3/3Спустя шесть лет после свадьбы Прюданс наконец удалось понести и выносить дитя. Когда срок стал велик уже достаточно, чтобы рассчитывать на роды, но еще не настолько, чтобы поездка навредила будущей матери больше, чем ее отсутствие, Бенуа устроил все так, что обоих супругов отпустили из крепости на некоторое время, нанял повозку, усадил туда жену и увез ее в Ландрэ. И вот именно в тот день, когда Бенуа по просьбе Прюданс (что вообще было явлением довольно редким) повел ее в портовую часть посмотреть на корабли, местный рынок и прочие красоты, в порт вошел виенский капер. Когда завязалась драка, Бенуа схватил жену за руку и поспешил вынести ее за пределы опасной зоны, но в беспорядочно мельтешащей толпе их оторвало и отнесло друг от друга, несмотря на его сопротивление, и он потерял ее из виду. Когда Бенуа, сам раненный, наконец сумел отыскать Прюданс, уже после того, как все закончилось и оставшиеся в живых пираты отбыли на своем корабле вместе с награбленным добром, было поздно. Прюданс лежала, придавленная сваленным прилавком, затоптанная, с парой колотых ран в боку и животе. Бенуа поднял ее, отнес в деревню, попросил священника о похоронном обряде - и только тогда его рана взяла свое.
Сколько времени прошло до тех пор, когда Бенуа смог встать и уехать, он не помнил. Вечность, наверное. Или две. Он ни с кем не разговаривал, никого не касался руками, смотрел в одну точку прямо перед собой. Как только ему показалось, что он чувствует себя лучше, Бенуа ушел. Добрался до крепости уже затемно и сходу отправился к шахтам. Он не чувствовал боли, не чувствовал усталости, все это было неважно, пока жила надежда.
- И-НО! И-НО!!
- Зачем же так громко. Здесь слишком хорошая аккустика... - И-но был духом, с которым Бенуа впервые встретился несколько лет назад. Он не был ни ребенком, ни мелочью. Он был, возможно, самым мудрым существом и уж конечно самым мудрым духом из всех, с кем доводилось встретиться Бенуа. Не раз и не два он помогал Бенуа словом и делом, и даже подарил ему амулет, отводящий глаза священнослужителей от колдовской ауры горе-еретика.
Если кто и мог помочь ему сейчас, то только И-но.
- Прости! Я.. Мне очень нужно. Может быть, ты знаешь. Есть способ вернуть мертвого человека к жизни?
- Нет. Такого способа нет.
- Но.. Постой! Неужели ты не можешь?
- Нет. Я не могу.
- Но может быть ты знаешь того, кто может! Я готов на все, я готов отдать все, что угодно, идти куда угодно, хоть к самому Альгрису, умолять, если потребуется..
- Альгрис? Этот точно не может.
- Значит.. нет?
- Нет.
Больше Бенуа не помнил ничего. Кажется, он что-то кричал. Кажется, громил своды и устраивал обвал в рукаве. Кажется, рыдал взахлеб на белом светящемся в темноте плече. Кажется, бормотал что-то неразборчивое. Кажется, свалился, наконец, без сил. Сколько он проспал? Минуту, кажется. Или две. Или год. Когда он вышел в рабочий рукав - с блуждающим взглядом, грязный, растрепанный, с негорящей свечой в руке, сопровождаемый белым сиянием, невидимым для всех, кроме него и его спутника, - там уже трудилась утренняя смена.

Две недели спустя Бенуа снова начал ходить на работу, а вечера проводить в трактире, смеясь, болтая и в шутку приставая к разносчицам. Таков он был и шесть лет спустя, несмотря на осаду, голод и всех духов Бездны.
Какая кому разница, что там внутри него на самом деле.

Это то, что было на момент входа в игру.

URL

17.11.2014 в 15:48

феникс периода полураспада

Нет, я не безумец, мне и так хорошо(с) Репутация – это то, что о тебе знают другие. А честь – это то, что знаешь о себе ты сам.(с)

Ого. Нда... невеселая судьба.
И... как же он теперь будет?...

URL

17.11.2014 в 16:12

Summerroush in Summershell

Что бы мы сделали, будь у нас мозги? (с)

Повесится.
Будет счастлив.
Уйдет в монахи.
Не знаю ><

URL

17.11.2014 в 16:14

феникс периода полураспада

Нет, я не безумец, мне и так хорошо(с) Репутация – это то, что о тебе знают другие. А честь – это то, что знаешь о себе ты сам.(с)

Summerroush in Summershell, наверное, надо было тебя отговорить, но Шкену самому было слишком больно.

URL

17.11.2014 в 17:00

Summerroush in Summershell

Что бы мы сделали, будь у нас мозги? (с)

Нет, нет, там другое, не в этом дело. Тем более, что, когда он принял решение, отговорить его бы не вышло, он упертый, как баран - было у кого поучиться. А решение он принял очень быстро. Секунду-другую колебался между Альгрисом, которого любил, и духами, которых любил, а потом увидел глаза Шейна.
Он знает, что такое Потеря и как она выглядит. И знает, что Так Не Должно Быть.

URL

17.11.2014 в 17:02

феникс периода полураспада

Нет, я не безумец, мне и так хорошо(с) Репутация – это то, что о тебе знают другие. А честь – это то, что знаешь о себе ты сам.(с)

Summerroush in Summershell, а в чем?

URL

17.11.2014 в 18:40

Summerroush in Summershell

Что бы мы сделали, будь у нас мозги? (с)

Собственно, в том, что Шейну было больно, и он, Бенуа, знал, что это за боль. Остальное было вторично и приходило после, постепенно.

URL

17.11.2014 в 20:13

феникс периода полураспада

Нет, я не безумец, мне и так хорошо(с) Репутация – это то, что о тебе знают другие. А честь – это то, что знаешь о себе ты сам.(с)

но приходило.

URL

17.11.2014 в 20:21

Summerroush in Summershell

Что бы мы сделали, будь у нас мозги? (с)

Ну а куда деваться) все имеет свою цену. Бенуа был готов платить, другое дело, что он не подумал, кому еще придется платить за это.
Счастье ослепляет и все такое.

URL